– Анна Николаевна, голубушка, – Ангелина встала, подошла к хозяйке дома и, взяв ее за руки, чуть ли не силой усадила в кресло. – Ничего мы не решили. Честное слово! Только предположили, нужно же было с чего-то начинать.
– Это я понимаю, – Лебединская кивнула головой, – но чтобы я… Да своему Коленьке! Да с кем? С Дмитрием Ивановичем… – женщина выглядела оскорбленной. Наконец, решительно тряхнув головой, она, подавшись вперед и снизив голос до зловещего шепота, доверительно произнесла: – Ходили слухи. Разные слухи… Только вы там у себя запишите, что я им никогда не верила!
Изобразив китайских болванчиков, мы с Гелей заверили хозяйку в обязательном исполнении ее указания.
– Так вот, – продолжила она, – поговаривали, будто у главврача случился бурный роман со Светой Павловой. Якобы из-за нее он и сбежал потом из больницы. Дескать, обо всем прознала жена, и любовь пришлось прекратить. Только я в это, убей, не верю.
– Почему? – в один голос вскричали мы с Гелей.
– Потому, – женщина плотно сжала губы, демонстрируя бескомпромиссность суждений, – Дмитрий Иванович был интеллигентнейшим человеком, кристально чистым, высоконравственным. Сейчас таких не встретишь. Да и жена у него такая, такая, – Анна Николаевна захлебнулась от восхищения, не в силах подобрать подходящие слова, – одним словом, сногсшибательная красавица. А Света Павлова… Хорошая девочка, не спорю. Но ведь никакая! Моль она бледная, тихая, незаметная, всего-то и достоинств, что золотой характер.
Как по мне, так очень даже значимый аргумент в пользу неизвестной Светы, вот только мой собственный опыт свидетельствовал о том, что в словах Анны Николаевны правды больше, чем того хотелось бы скромным Золушкам. Принцы обращают на них внимание разве что в сказке, в жизни предпочитая эффектных и статных, пусть и злобных, «сестер».
Приободренная моим понимающим взглядом, женщина продолжила сыпать аргументами, словно перезрелый стручок горохом:
– Кроме того, вы ж поймите, в больнице, как в деревне, от посторонних глаз не спрятаться. Если бы что-то было, я бы непременно заметила, тем более что несколько месяцев работала секретаршей Дмитрия Ивановича. Нет, – женщина категорично тряхнула головой. – Все это слухи, и не больше.
– А как же «дыма без огня не бывает»? – губы Ангелины сложились в саркастическую улыбку. – Как же в «тихом омуте черти водятся»?
Набрав воздуха в легкие, хозяйка уж было собралась разразиться гневной тирадой, как сработавшая сигнализация нарушила ее планы. Вернее, «сигнализаций» было две – вой автомобильной сирены разбудил маленькое чудо, о чем оно сообщило миру оглушительным воплем.
На звук подскочили сразу две женщины – Ангелина бросилась к окну проверить машину, Анна Николаевна – в детскую со скоростью, которой мог бы позавидовать всякий эфиопский бегун.
Отсутствовала она недолго – довольно скоро хозяйка вплыла в комнату, неся на руках розовощекого бутуза, одного взгляда на коего было достаточно, чтобы понять, кто в этом доме хозяин. Подтверждая мое предположение, бабушка торжественно представила нам вновь прибывшего.
– А это наш Мишенька, – растягивая слова, произнесла Анна Николаевна, раздуваясь от гордости так, словно представляла нам будущего президента России, – вот он у нас какой!
Михайло Федорович икнул и надул огромный пузырь, который, лопнув, обрызгал слюной счастливую бабушку. Уверена, на сегодняшний день это достижение наследника семьи являлось главным и единственным, но его престарелой родственнице большего и не нужно было.
Натянув на лицо подобающую случаю улыбку, не особенно заботясь о том, насколько искренно она выглядит, Ангелина продолжила допрос с пристрастием, понимая, что время аудиенции подходит к концу:
– Скажите, а вот эта Света Павлова, где именно можно ее найти?
– Да откуда ж мне знать? – женщина всплеснула руками, едва не уронив розовощекого Мишеньку. Тот, недовольный неподобающим обращением, тут же разразился громким плачем. Поняв, что больше нам «ловить» в этом доме нечего, мы предпочли спешно откланяться, не забыв поблагодарить добрую хозяйку за интересную и содержательную беседу.
* * *
– И что теперь? – задала я уже традиционный вопрос.
– Едем к Свете Павловой, – весело провозгласила Ангелина, – мы сделали ставку не на ту лошадку, решив, что любовница Макарова официально рожала ребенка. А что, если она сделала все тайно? Сама понимаешь, в те годы внебрачный ребенок – не лучший факт в биографии.
– Да ладно-о-о-о, – с сомнением протянула я, – не в девятнадцатом же веке жили наши герои. Может, советской моралью ребенок, рожденный вне брака, да еще от женатого мужчины, и не приветствовался и даже всячески порицался, но на кол за это никто не сажал, из племени не изгонял. Да и потом, допустим, родить ребенка Светлана могла тайно, а растила она его, по-твоему, тоже в подполье?
Посмотрев на меня, словно на неразумное дитя, Ангелина издала протяжный горестный вздох.
– Соня, ну включи воображение! Женщина могла родить ребенка и подбросить его в детский дом, ну, или еще куда – даже в те времена это не было редкостью. Одинокая девочка-сирота, всю жизнь мечтавшая о восстановлении справедливости, нашла в итоге родного папашу, который к тому моменту так своевременно для него скончался – а то бы не избежать ему праведного гнева оставленного чада. Но, решив урвать с паршивой овцы хоть шерсти клок, та и затеяла всю эту историю с наследством. Как тебе такая версия?
Я посмотрела на подругу, даже не пытаясь скрыть своего восхищения.
– Слушай, да тебе бы романы писать! Или сценарии к детективным сериалам. Подозреваю, неплохие деньги могла бы зарабатывать.
– Смейся, смейся, – проворчала Ангелина, – сама знаешь – лучше всех смеется тот, кто делает это последним. Посмотрим, как ты запоешь, когда окажется, что я права!
– Поверь мне, – произнесла я грустно, – если тебе удастся распутать это дело, я не только спою, но и станцую. Цыганочку с выходом, краковяк, танец живота и лезгинку – все, что твоей душе угодно.
Учуяв новый след, гончая Ангелина и не думала останавливаться. Адрес предполагаемой бывшей любовницы старика Макарова у нас уже имелся. Оставалось только молиться, чтобы женщина не поменяла место жительства и вообще оказалась жива – учитывая давность событий, случиться могло всякое.
* * *
– Да вы проходите, проходите, – миловидная женщина средних лет, все еще довольно привлекательная и явно следящая за собой, мало походила на образ, нарисованный моим богатым воображением. После того как о ней отозвалась Лебединская, Светлана Павлова представлялась мне скромной старушкой, тихой, робкой и незаметной. Так что я была немало удивлена, увидев на пороге современную даму в модном спортивном костюме с тщательно нанесенным макияжем и уложенной прической.
